Он просто не очень любил людей. Так, самую малость.
Он носился с наточенной сувенирной катаной, уверяя всех, что она ему жизненно необходима и что "ни с кем ничего не случится, я аккуратно". И, в конце концов, это же был просто пятилетний мальчик, сын одного из уважаемых людей в стране, одного из тех, кому день изо дня подхалимы страстно вылизывают...ну, то самое, куда мальчишка не вставлял соломинки оводам.
В первый же день мы, воспитатели детского сада, почуяли неладное. Хрен с ним - ну, носится отпрыск важного папаши с катаной, ну, орет что-то очень похожее на: "Зиг хайль!" или "Гони сюда машинку, а то я тебе сделаю харакири!", ну что с того? Нам ведь строго-настрого приказали: мальчонку - не тронь, а то папаша вам всем покажет, сделает то же, что его сын не делает с животными.
На второй день все обошлось более менее. Дмитрий Андреевич (нам так сказали называть мальчика), сшибая все на своем пути, таранил дверь в туалет для девочек, с воплями: "А ну, покажите, чем это вы такие особенные!".
- Обычный интерес к другому полу, - отсчитывая сердечные капли, сказала заведующая. - Ничего страшного...
Но через неделю мы всем детским садом, кроме, разве что, охранника и детишек, ведрами пили валерьянку и сердечные капли. Дмитрий Андреевич настолько разошелся, что все боялись его больше, чем его отца.
Он подошел ко мне сзади и тихонько тронул за задницу. Это ему простительно - ростом он в пять лет не блестал. Я почувствовала, как над верхней губой у меня выступает пот, а спина будто окаменела.
- Да, Дмитрий Андреевич?
- Я, кажется, обосрался. Меня надо домой.
- Никак нельзя, Дмитрий Андреевич, папенька ваш не велел, - внутри у меня все заледенело от ужаса.
- Тогда мой меня, - и он пошел в сторону туалета, показав мне рукой, чтобы шла за ним.
Едва я начала снимать с него штанишки, он тут же не преминул еще и обоссаться. Прямо мне на лицо. Да еще и такой струей, как будто он ради такого случая терпел неделю.
Кое-как обтеревшись рукавом, я продолжила манипуляции. Пока я его мыла, Дмитрий Андреевич покрывал меня таким забористым матом, что я бы ему дала за такое обилие слов патент на словарь.
Когда процедура была закончена, Дмитрий Андреевич смачно зевнул и вырубился, махнув на прощанье катаной, срезав мне передник юбки.
Оттащив его на кроватку, я смогла наконец спокойно дышать. Но спокойствие мое продолжалось недолго.
Примерно через десять минут Дмитрий Андреевич открыл глаза и резко вскочил с постели, размахивая катаной.
- Они наступают!
Остальные дети, проснувшись от его воплей, все забились под кровати. Но это было бесполезно, все равно, что прятаться в соломенном домике, когда надвигается торнадо.
Дмитрий Андреевич расхуячил, извините за выражение, все постельное белье на мелкие лоскутки, кроватки разлетелись ничуть не хуже. Дети в панике спасались бегством через окно второго этажа, специально для таких случаев открытое и без решетки.
Но Дмитрию Андреевичу, видимо, было скучно играть одному. Когда наконец прибежал охранник, он ткнул в того катаной. Охранник молча стоял насколько секунд, затем заорал благим матом, кое-как вытащил лезвие катаны из себя, попутно свалив Дмитрия Андреевича, и, зажимаю рану, ломанулся вниз, но споткнулся и благополучно долетел до первого этажа по ступенькам. Хотя о благополучности судить можно было только с моей точки зрения.
Когда Дмитрий Андреевич повернулся ко мне, пытающейся выпрыгнуть в окно вслед за детьми, глаза его были прищурены, катаной он показывал на меня, а пальцем левой руки манил к себе. Я что есть сил мотала головой из стороны в сторону, но мальчику, очевидно, было ВАЩЕ ПАСРАТЬ, выражаясь его же словами.
Я покорно приблизилась к нему, заискивающе глядя в глаза.
- Да, Дмитрий Андреевич...
- Жить хочешь?
- Очень, Дмитрий Андреевич...
- Тогда... - он задумался. - Тогда с тебя пять миллиардов баксов! О как!
Лицо его озарилось улыбкой. Это бы меня умилило, если бы на его месте был другой ребенок. Я закрыла глаза и снова открыла - нет, все-таки это Дмитрий Андреевич. Мысли мои приобрели нелитературный оттенок.
- Дима... Димочка... Блять, ты же ребенок, в конце концов! Ну не может ребенок...
- Заткнись, овца, я тут главный! - крикнул Дмитрий Андреевич писклявым голоском. На его лице отразилась очень глубокая мысль, которую он тут же не преминул выдать: - Я, кажись, снова обосрался. Домой.
И я бы рада была отправить его домой. Хоть из окна, хоть самолетом, хоть на голубом слоне. Но до прихода его отца оставалось всего пять минут - он никогда не опаздывал. Я молча помотала головой.
- Ну, тоды держитесь!
Он крушил все - от кукл до плюшевых медведей, от аквариума до люстры.
Но вот появился его отец. Дмитрий Андреевич мило ему улыбнулся и тоненьким голоском сказал:
- Папочка, как я по тебе соскучился!
Отец поднял Дмитрия Андреевича на руки и обратился ко мне, уже, кажется, сошедшей с ума и готовой сожрать его ребенка с потрохами, причем живьем и без майонеза.
- Проблем не было с Димочкой?
- Н-н-нет, н-не б-было, - заикаясь, ответила я.
- Вот и замечательно. Знаете, мы с женой переехать решили. Ну, и сына с собой забрать, конечно же. Куда ж мы без нашего ангелочка, - улыбнулся папаша.
- Мы будем по нему скучать, - как зомби, ответила я, глядя на Дмитрия Андреевича. Тот ответил мне взглядом колючим, как стадо ежиков.
- И он по вам. Правда, Димуля?
Дмитрий Андреевич кивнул.
- Ну, прощайте!
Когда они скрылись за дверью, я наконец-то позволила себе грохнуться в обморок.
Зато на следующий день мы, поправляя психическое здоровье коньяком, искренне радовались отъезду Дмитрия Андреевича.
Как оказалось, зря.
@музыка: Blue Man Group - I feel love (feat. Venus Hum)
@темы: закройте обратно Америку, шаверма!!!111, господа сделайте умные лица, вконтакт палит тебя, фонарь, веревка, лестница, бред